Это он! Чутье мне подсказало. На знание мое рассчитывать не
приходилось. Знания у меня, врача, шесть месяцев тому назад окончившего
университет, конечно, не было.
Я побоялся тронуть человека за обнаженное и теплое плечо (хотя бояться
было нечего) и на словах велел ему:
- Дядя, а ну-ка, подвиньтесь ближе к свету!
Человек повернулся так, как я этого хотел, и свет керосиновой
лампы-молнии залил его желтоватую кожу. Сквозь эту желтизну на выпуклой
груди и на боках проступала мраморная сыпь. "Как в небе звезды", подумал я и
с холодком под сердцем склонился к груди, потом отвел глаза от нее, поднял
их на лицо. Передо мной было лицо сорокалетнее, в свалявшейся бородке
грязно-пепельного цвета, с бойкими глазками, прикрытымн напухшими веками. В
глазках этих я, к великому моему удивлению, прочитал важность и сознание
собственного достоинства.
Человек помаргивал и оглядывался равнодушно и скучающе и поправл поясок
на штанах.
"Это он, сифилис", - вторично мысленно и строго сказал я. В первый раз
в моей врачебной жизни я натолкнулся на него, я - врач, прямо с
университетской скамеечки брошенный в деревенскую даль в начале революции.
На сифилис этот я натолкнулся случайно. Этот человек приехал ко мне и
жаловался на то, что ему заложило глотку. Совершенно безотчетно и не думал о
сифилисе, я велел ему раздеться, и вот тогда увидел эту звездную сыпь.
Я сопоставил хрипоту, зловещую красноту в глотке, странные, белые пятна
в ней, мраморную грудь, и догадался. Прежде всего, я малодушно вытер руки
сулемовым шариком, причем беспокойнная мысль - "кажется, он кашлянул мне на
руки", - отравила мне минуту. Затем беспомощно и брезгливо повертел в руках
стеклянный шпадель, при помощи которого исследовал горло моего пациента.
Куда бы его деть?
Решил положнть на окно, на комок ваты.
- Вот что, - сказал я, - видите ли... Гм... Повидимому... Впрочем, даже
наверно... У вас, видите ли, нехорошая болезнь -- сифилис...
Сказал это и смутился. Мне показалось, что человек этот очень сильно
испугается, разнервничается...
Он нисколько не разнервничался и не испугался. Как-то сбоку он
покосился на меня, вроде того, как смотрит круглым глазом курица, услышав
призывающий ее голос. В этом круглом глазе я очень изуенно отметил
недоверие.
- Сифилис у вас, - повторил я мягко.
- Это что же? - спросил человек с мраморной сыпью.
Тут остро мелькнул у меня перед глазами край снежнобелой палаты,
университетской палаты, амфитеатр с громоздямися студенческими головами и
седая борода профессора-венеролога... Но быстро я очнулся и вспомнил, что я
в полутора тысячах верст от амфитеатра и в 40 верстах от железной дороги, в
свете лампы-молнии... За белой дверью глухо шумели многочисленные пациенты,
ожидающие очереди. За окном неуклонно смеркалось и летел первый зимний снег.
Я зас... |
News
