Это имя - знаковое. Так же, как имена Вячеслава Тихонова, Олега Табакова, Василия Ланового. И актеров более старшего поколения, уже ушедших: Ростислава Яновича Плятта и Евгения Александровича Евстигнеева. Еще назову имена двух женщин, причастных к этому великолепному телесериалу: Татьяну Михайловну Лиознову и Екатерину Градову. Забыть Микаэла Таривердиева и Роберта Рождественского тоже было бы большой несправедливостью. Не знаю, как вы, уважаемый читатель, а я смотрел этот телесериал раз семнадцать. Теперь - к делу.
- Леонид Сергеевич, какие вопросы вы бы не хотели от меня услышать? О Мюллере, наверное?
- Каждый, буквально каждый норовит спросить о значении этой роли в моей актерской судьбе, о фашизме, сталинизме и других "измах". Мне надоело говорить обо всем этом, поэтому давайте поговорим о другом.
- Договорились. Вы уже не так молоды, Леонид Сергеевич. Родителей, наверное, нет в живых?
- Возраста своего я не скрываю: родился 17 декабря 1928 года в Киеве. Родители были долгожители: отец умер несколько лет назад, когда ему было за 90, маме к моменту кончины - около того. Но вместе они не жили с 1937 года, когда отца арестовали, осудили, а нас, "семью врага народа", сослали в город Малмыш Кировской области. Жизнь была сломана. Маме было 27 лет, ей сказали: разведись, жить будет легче. Развелась, но жить легче не стало: в ссылке голодали и холодали. Спустя четыре года вернулись с мамой в Киев, а через несколько дней началась война. Мы еле-еле успели эвакуироваться, немцы заняли город едва ли не на другой день. Мы оказались в южном Казахстане, в городе Чимкенте.
- А что стало с отцом?
- Ему дали 10 лет с правом переписки. Приговор "без права переписки" означал, если вы знаете, расстрел. Отец, когда освободился, хотел вернуться к нам, но мама воспротивилась: " Я его никогда не любила". Это меня страшно огорчило, потрясло. Я, помню, спросил маму: "Как же тогда я родился?" Отец нашел себе вторую жену, хорошую женщину, которая продлила ему жизнь на пару десятков лет.
Мама с папой познакомились на рабфаке, она училась на экономическом факультете, он - на юридическом. Они были кристально чистыми людьми - сейчас это, возможно, звучит смешно. Они верили в светлую идею, в революцию. Отцу предложили работать в НКВД - его брат, мой родной дядя, занимал в НКВД Украины очень высокий пост, он и предложил. Мама же советовала отцу пойти по линии адвокатуры: тогда, мол, тебе придется людей защищать, а в НКВД тебя заставят заниматься совершенно другим делом, далеким от защиты. Отец не послушался, пошел служить ТУДА. Носил один ромб, что соответствовало чину армейского генерала. Ну а в 1937-м его, как я уже сказал, посадили. Поэтому меня после школы в приличные вузы взять не могли (замечу, что три последних класса средней школы Леня Броневой одолел за год. - В.Н)., а в институте Театрального искусства в Ташкенте, местном ГИТИСе, в анкете о родителях не спрашивали. Это мне все мама втолковала. Туда я и пошел и, закончи... |
News
