Путешествовать с альбомом и красками, несмотря на револьвер и массу
охранительных документов, в разоренной, занятой пруссаками стране -
предприятие, разумеется, смелое. Но в наше время смельчаками хоть пруд
пруди.
Стоял задумчивый, с красной на ясном небе зарей - вечер, когда Шуан, в
сопровождении слуги Матиа, крепкого, высокого человека, подъехал к
разрушенному городку N. Оба совершали путь верхом.
Они миновали обгоревшие развалины станции и углубились в мертвую тишину
улиц. Шуан первый раз видел разрушенный город. Зрелище захватило и смутило
его. Далекой древностью, временами Аттилы и Чингисхана отмечены были,
казалось, слепые, мертвые обломки стен и оград.
Не было ни одного целого дома. Груды кирпичей и мусора лежали под ними.
Всюду, куда падал взгляд, зияли огромные бреши, сделанные снарядами, и
глаз художника, угадывая местами по развалинам живописную старину или
оригинальный замысел современного архитектора, болезненно щурился.
- Чистая работа, господин Шуан, - сказал Матиа, - после такого
опустошения, сдается мне, осталось мало охотников жить здесь!
- Верно, Матиа, никого не видно на улицах, - вздохнул Шуан. - Печально
и противно смотреть на все это. Знаешь, Матиа, я, кажется, здесь
поработаю. Окружающее возбуждает меня. Мы будем спать, Матиа, в холодных
развалинах. Тес! Что это?! Ты слышишь голоса за углом?! Тут есть живые
люди!
- Или живые пруссаки, - озабоченно заметил слуга, смотря на мелькание
теней в грудах камней.
2
Три мародера, двое мужчин и женщина, бродили в это же время среди
развалин. Подлое ремесло держало их все время под страхом расстрела,
поэтому ежеминутно оглядываясь и прислушиваясь, шайка уловила слабые звуки
голосов - разговор Шуана и Матиа. Один мародер - "Линза" - был любовником
женщины; второй - "Брелок" - ее братом; женщина носила прозвище "Рыба",
данное в силу ее увертливости и жалости.
- Эй, дети мои! - прошептал Линза. - Цыть! Слушайте.
- Кто-то едет, - сказал Брелок. - Надо узнать.
- Ступай же! - сказала Рыба. - Поди высмотри, кто там, да только
скорее.
Брелок обежал квартал и выглянул из-за угла на дорогу. Вид всадников
успокоил его. Шуан и слуга, одетые по-дорожному, не возбуждали никаких
опасений. Брелок направился к путешественникам. У него не было еще
никакого расчета и плана, но, правильно рассудив, что в такое время хорошо
одетым, на сытых лошадях людям немыслимо скитаться без денег, он хотел
узнать, нет ли поживы.
- А! Вот! - сказал, заметив его, Шуан. - Идет один живой человек.
Поди-ка сюда, бедняжка. Ты кто?
- Бывший сапожный мастер, - сказал Брелок, - была у меня мастерская, а
теперь хожу босиком.
- А есть кто-нибудь еще живой в городе?
- Нет. Все ушли... все; может быть, кто-нибудь... - Брелок замолчал,
обдумывая внезапно сверкнувшую мысль. Чтобы привести ее в исполнение, ему
треб... |
News
