Так часу в третьем было дело. Играли господа: гость большой (так его
наши прозвали), князь был (что с ним все ездит), усатый барин тоже был,
гусар маленький, Оливер, что в актерах был, Пан были. Народу было порядочно.
Гость большой с князем играли. Только вот я себе с машинкой круг
бильярда похаживаю, считаю: девять и сорок восемь, двенадцать и сорок
восемь. Известно, наше дело маркерское: у тебя еще во рту куска не было, и
не спал-то ты две ночи, а все знай покрикивай да шары вынимай. Считаю себе,
смотрю: новый барин какой-то в дверь вошел, посмотрел, посмотрел да и сел на
диванчик. Хорошо.
"Кто, мол, это такой будет? из каких, то есть", думаю про себя.
Одет чисто, уж так чисто, что как с иголочки все платье на нем: брюки
триковые клетчатые, сюртучок модный, коротенький, жилет плюшевый и цепь
золотая, а на ней всякие штучки висят.
Одет чисто, а уж из себя еще того чище: тонкий, высокий, волоса завиты
наперед, по-модному, и с лица белый, румяный, - ну, сказать, молодец.
Оно известно, наше дело такое, что народу всякого видим; и самого что
ни есть важного, и дряни-то много бывает, так все хотя и маркел, а к людям
приноровишься, то есть, в том разе, что в политике-то кое-что смыслишь.
Посмотрел я на барина, - вижу, сидит тихо, ни с кем не знаком, и
платье-то на нем новехонько; думаю себе: али из иностранцев, англичан будет,
али ив графов каких приезжих. И даром что молодой, вид имеет в себе. Подле
него Оливер сидел, так посторонился даже.
Кончили партию. Большой проиграл, кричит на меня:
- Ты, - говорит, - все врешь: не так считаешь, по сторонам смотришь.
Бранится, кий шваркнул и ушел. Вот поди ты! По вечерам с князем по
пятидесяти целковых партию играют, а тут бутылку макону проиграл и сам не в
себе. Уж такой характер! Другой раз до двух часов играют с князем, денег в
лузу не кладут, и уж знаю, денег нет ни у того, ни у другого, а все форсят:
- Идет, - говорит, - от двадцати пяти угол?
- Идет!
Зевни только али шара не так поставь - ведь не каменный человек! - так
еще норовит в морду заехать.
- Не на щепки, - говорит, - играют, а на деньги.
Уж этот пуще всех меня донимает.
Ну, хорошо. Только князь и говорит новому барину-то, как большой ушел:
- Не угодно ли, - говорит, - со мной сыграть?
- С удовольствием, говорит.
Сидел он, так таким фофаном смотрит, что ну! Куражный то есть из себя;
ну, а как встал, подошел к бильярду, и не то: заробел. Заробел, не заробел,
а видно, что уж не в своем духе. В платье, что ли, в новом неловко, али
боится, что смотрят все на него, только уж форцу того нет. Ходит боком
как-то, карманом за лузы цепляет, станет кий мелить - мел уронит. Где бы и
сделал шара, так все оглядывается да краснеет. Не то, что князь: тот уж
привык - намелит, намелит себе руку, рукава засучит, да как пойдет садить,
так лузы трещат, даром ч... |
News
