"Рассказывают, что Олав конунг ездил по пирам на востоке в Вике и других краях. Однажды он пировал па хуторе, что зовется У Межи. С ним было очень много народу. Был с ним человек по имени Торстейн. Он был сыном Торкеля, сына Асгейра Дышла, сына Аудуна Гагача. Он был исландец и приехал к конунгу прошлой зимой.
Вечером, когда люди сидели за столами и пили, Олав конунг сказал, чтобы ночью никто из его людей не выходил один в отхожее место и каждый, кому понадобится выйти, просил бы соседа по постели пойти с ним. Иначе, мол, будет плохо.
Люди пировали до позднего вечера и, когда столы были убраны, легли спать.
К концу ночи проснулся исландец Торстейн, и захотелось ему встать с постели, но тот, кто лежал рядом с ним, спал так крепко, что Торстейн не стал его будить. Вот Торстейн встает, сует ноги в башмаки, накидывает толстый плащ и отправляется в нужное место. Оно было такое большое, что одиннадцать человек могли в нем сидеть с каждой стороны. Садится он на крайнее сиденье и, посидев некоторое время, видит, что у самого дальнего сиденья появляется черт и садится. Тогда Торстейн сказал:
- Кто это там?
Нечистый отвечает:
- Торкель Тощий, что погиб с Харальдом конунгом Боезубом.
- Откуда же ты сейчас? - спросил Торстейн.
Тот сказал, что он прямо из ада.
- Ну и как там? - спросил Торстейн. Тот отвечает:
- А что ты хотел бы знать?
- Кто лучше всех терпит адскую муку?
- Сигурд Убийца Дракона Фафнира, - сказал черт.
- А какая у него мука?
- Он топит пылающую жаром печь, - отвечает привидение.
- Ну это уж не такая мука, - говорит Торстейн.
- Да, конечно, - сказал черт. - Ведь он сам топит.
- Все же это большое дело, - сказал Торстейн. - А кто хуже всех терпит муку?
Привидение отвечает:
- Старкад Старый. Он так вопит, что нам, бесам, это худшее из мучений. Из-за его воплей мы никогда не можем поспать.
- Какую же это муку он так плохо терпит? Ведь он всегда был здоровущий, как рассказывают.
- Он весь по щиколотки в огне.
- Ну это не такая уж великая мука, - сказал Торстейн, - для такого героя, как он.
- Не скажи, - отвечало привидение. - Ведь у него торчат из огня одни ступни.
- Да, это великая мука, - сказал Торстейн. - А ну-ка повопи немного, как он.
- Изволь, - сказал черт.
Он разинул пасть и страшно завыл, а Торстейн накинул себе на голову подол плаща. У
Торстейна дух захватило от воя, и он сказал:
- Он всегда так вопит?
- О нет, - сказало привидение. - Так вопим мы, чертенята.
- Нет, ты повопи, как Старкад вопит, - сказал Торстейн.
- Пожалуйста, - сказал черт.
И он завопил так страшно, что Торстейн диву дался, как это маленький чертенок может так вопить, и он снова обмотал плащом себе голову, и ему показалось, что он сейчас упадет без чувств. Тогда черт спросил:
- Что же ты молчишь?
Торстейн ответил, придя в себя:
- Я молчу, потому что диву даюсь, как это у такого чертенка может быть такой страшный голос. Что же, это самый громкий вопль Старкада?
... |