Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров. Фото AFP

Кому мешает "комплекс победителей"

Сергей Лавров предложил международному сообществу взглянуть в глаза реальности

Россия, предложившая себя в посредники на переговорах между западными странами, с одной стороны, и их ближневосточными соседями, Ираном и Палестинской автономией, с другой, начинает играть все более важную роль на международной арене. В тот день, когда делегация террористической организации ХАМАС, формирующая нынешнее палестинское правительство, прибыла в Москву, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров опубликовал в газете "Московские новости" статью, которая является, по сути, декларацией геополитических интересов нашей страны. Lenta.Ru приводит полный текст этого документа.

Россия в глобальной политике

Заголовок статьи воспроизводит название журнала, издаваемого Советом по внешней и оборонной политике. Как и в случае с журналом, оно неслучайно - именно данная тема продолжает будоражить умы в самой России и за ее пределами. Возможно, в последние месяцы в большей мере, чем прежде. На то действительно есть основания. Продолжает эволюционировать международная ситуация, а с ней и роль России в глобальной политике. Более того, можно судить о том, что процесс кристаллизации в мировой политике заметно интенсифицировался. Проясняются некоторые реалии, которые имеют определяющее значение для формирующейся новой архитектуры международных отношений. К их числу относится и значение российского фактора в основном потоке международной жизни. Отсюда и множество вопросов. На некоторые из них попытаюсь дать ответ.

Исходным пунктом российского анализа международной ситуации является констатация того, что в последние годы события развивались в русле наших идей и оценок - в направлении демократической многополюсности. На это указывают и такой феномен, как обретение глобализацией "азиатского лица", и расширяющаяся практика завязывания "стратегических диалогов". В условиях сегодняшнего дня подтвердилась верность основополагающих принципов нашей внешней политики - прагматизма, многовекторности, последовательного, но без скатывания к конфронтации, продвижения национальных интересов. Будучи сформулированными в первый год президентства Владимира Путина, они получают все более широкое распространение во внешнеполитической практике других государств, в том числе ведущих держав мира.

Современные международные отношения трудно понять, если не учитывать того, что они находятся в переходном состоянии, что по определению исключает какой бы то ни было статус-кво (кроме основополагающих принципов международного права). Однако создается впечатление, что некоторые наши партнеры хотели бы обеспечить свое главенство в любом новом миропорядке. Убежден, что такой подход является антиисторичным, попросту утопией, и основывается на одном из мифов, коих возникло множество сразу после окончания холодной войны, включая миф о "победителях и побежденных". Комплекс "победителей" - не просто психологическая проблема. Он все чаще проявляется в практических вопросах мировой политики, когда предлагаемые методы их решения опираются не на объективный анализ ситуации, не на общие принципы международного права, а на "политическую целесообразность" в собственном понимании. В соответствии с подобной логикой получается, например, что можно добиваться независимости одной бывшей автономии и требовать отказа в этом другим.

Россия не может сотрудничать на основе такого взгляда на мир. Наши критерии сотрудничества - общие для всех партнеров, включая страны СНГ, Китай и Индию, США и Европу, другие ведущие государства мира. Это - полное равноправие и взаимодействие с самого начала, то есть совместный анализ угроз, совместная выработка решений и совместная же их реализация.

Видимо, следует четко сказать, что Россия из своей истории хорошо помнит увлечение навязчивыми идеями изменения мира и не может подписаться под выдвигаемыми сегодня аналогичными проектами, как бы они ни назывались - повсеместным продвижением свободы и демократии или "преобразовательной дипломатией". Мир переживает глубокую трансформацию, все больше стран ищут свои пути подключения к пространству демократии, но форсировать этот процесс было бы безответственным. Мы делаем выбор в пользу адаптации своих внешнеполитических устремлений, равно как и внутреннего развития, к условиям глобализации, которая и так порождает слишком много проблем, чтобы искусственно создавать новые. В этом одно из коренных различий между внешнеполитической философией Москвы и подходами некоторых западных столиц.

Вряд ли уместна позиция "конструктивной неопределенности" в отношении разногласий столь кардинального порядка, особенно ввиду обвального развития событий, создающего форс-мажор в глобальной политике. В этих условиях требуется максимальная ответственность и дальнозоркость в реагировании на кризисы и конфликтные ситуации. Их разрешению политико-дипломатическими средствами нет разумной альтернативы.

Нельзя не заметить, что основная масса событий происходит на Ближнем и Среднем Востоке и имеет межцивилизационное измерение. Это касается напряженности в ближневосточном урегулировании вследствие прихода ХАМАС к власти в Палестинской национальной администрации в результате демократических выборов. Это касается и сохраняющихся серьезных проблем в Ираке и Афганистане, обострения ситуации вокруг Сирии и внутриливанской обстановки, нынешнего разворота вокруг ядерной программы Ирана. Неужели события надо форсировать дальше? Любое урегулирование (если это то, к чему мы стремимся) возможно только на условиях не изоляции, а вовлечения соответствующих государств, режимов и политических сил, что предполагает и критику того, что не нравится. Выбор один: или дальнейшее нагнетание на путях эскалации с выходом на "конфликт цивилизаций", или достижение компромисса, что потребует от всех международных факторов отказа от изживших себя предрассудков и упрощенных односторонних взглядов на мир, которые не согласуются с формирующейся реальностью многосторонности как оптимального метода ведения мировых дел.

Россия в силу своей истории, географии и культуры, многонационального и многоконфессионального характера российского общества не может принимать чью-либо сторону в развязываемом, в том числе вследствие экстремистских проявлений, провокаций и нарушений международного гуманитарного права, межцивилизационном конфликте глобального масштаба. Россия не намерена и занимать позицию отстраненного наблюдателя. Единственно допустимый для нас подход - осуществление инициативной внешнеполитической стратегии, направленной на поддержание международной стабильности и снижение напряженности в интересах выхода на приемлемые для всех варианты переговорного урегулирования. Россия готова играть роль "моста" - именно таким культурно-цивилизационным мостом и была наша страна на протяжении практически всего своего существования.

Мы можем быть частью усилий по достижению компромисса, который всегда требует времени и терпения, но не можем присоединяться к диктату и ультиматумам, которые всех нас загоняли бы в тупик. В этом направлении идут наши предложения об интернационализации предоставления услуг ядерного топливного цикла, инициативы по поиску развязки вокруг ядерной программы Ирана, наши контакты с ХАМАС, призванные помочь подвести эту организацию к принятию условий "квартета" международных посредников. Опыт Великобритании в Северной Ирландии подсказывает, что это непросто. Любые компромиссы возможны исключительно в правовом поле, без ущерба для международной безопасности и при безусловном уважении обязательств по международным договоренностям, включая режимы нераспространения оружия массового уничтожения.

Россия не позволит поссорить себя с исламским миром. Об этом не раз четко заявлял Владимир Путин. Выступая на недавней церемонии вручения верительных грамот, Президент России сказал, что "при решении любых, даже самых острых, вопросов мировой политики мы неизменно и последовательно придерживаемся линии на их урегулирование политико-дипломатическими методами и средствами, на поиск компромиссов и согласия".

Россия не может и не будет играть роль "фронтового государства" в холодной войне, теперь - между цивилизациями. Вряд ли к этому готовы и в Европе, где еще не вполне осознали, что стали частью исламского мира.

Россия не может быть на стороне узкого, зашоренного взгляда на вещи, чуждого творческому поиску компромисса как основного продукта искусства возможного и опирающегося на печально знаменитые у нас постулаты типа "не могу поступиться принципами" или "кто не с нами - тот против нас". С окончанием холодной войны утратили свою привлекательность догматизм и идеологизированные подходы к вопросам международной жизни. Мы не можем присоединиться к стратегии, в основу которой положено чье-то стремление отстоять свой престиж. История подтверждает, что безумие может быть коллективным. Так, в начале ХХ века Россия позволила вовлечь себя в конфронтационную логику европейской политики, которая привела к трагедии Первой мировой войны и национальной катастрофе для самой России. Опыт ХХ века показывает, что святой долг каждого государства - думать за себя, а не вверять свою судьбу неконтролируемому развитию событий. Тем более внешняя политика нашей страны не может быть заложницей электоральных циклов в других странах.

У многих на уме возросшее значение энергетического фактора в глобальной политике. Те, кто привык мыслить категориями геополитики, даже полагают, что такое развитие меняет формулу уравнения стратегической стабильности, сокращая удельный вес ядерного сдерживания. В любом случае все согласны с обоснованностью выбора Россией темы энергетической безопасности в качестве приоритета председательства Москвы в "Группе восьми". Речь идет об ответственном международном лидерстве нашей страны на критическом этапе в развитии глобальной ситуации. В то же время очевидно, что любое устойчивое развитие энергетического сектора России исключает в обозримой перспективе возможность вывода энергоресурсов Ближнего и Среднего Востока за скобки в глобальном энергетическом балансе. Так что императивы глобальной энергетической политики диктуют необходимость умеренного и уважительного подхода к любым проблемам этого региона, включая его социально-экономическую и политическую модернизацию. По большому счету, надо выбирать между стабильностью в мировой энергетике и политикой "контролируемой дестабилизации" и "преобразовательства", чего бы это ни касалось.

Энергетическая тема актуальна и на пространстве СНГ. Происходящие здесь перемены очищают политику от наследия прошлого и вписываются в логику согласия, которое стало всеобщим объединяющим началом для глобализирующегося мира после окончания холодной войны, а именно - согласия о безальтернативности демократии и рынка как фундаментальных основ общественного развития. При том, конечно, что темпы и формы реализации преобразований должны быть функцией конкретных условий каждой отдельно взятой страны.

Странно, что не все хотят видеть, что рыночные цены на газ в рамках СНГ означают конец "старого, ностальгического" Содружества и начало на постсоветском пространстве реалистичной, взаимовыгодной политики, когда все страны этого региона рассматриваются как подлинно суверенные. Призываем к такому же подходу и наших международных партнеров. Допускаю, что новое качество ситуации в Содружестве не хотят замечать те, кто рассчитывал "сдерживать" Россию в глобальной политике за счет ее вовлечения в вязкую конфронтацию на пространстве СНГ. В реакции рынка, в том числе на либерализацию акций "Газпрома", усматриваем вотум доверия нашим действиям со стороны бизнеса, похоже, уставшего от политизации энергетических вопросов.

15 лет назад Россия обрела свободу и право широко, незашоренно смотреть на вещи, в том числе и в международных делах. Те, кто профессионально занимается Россией (а не только советологией) и вырабатывает политику по отношению к ней, не могут не понимать, что было бы наивным ожидать от нас готовности довольствоваться в мире ролью ведомого. Мы готовы, более того, хотим играть в команде, открыты для аргументированных дебатов, для убеждения. Но там, где налицо дефицит дальновидного лидерства, Россия не будет уклоняться от ответственности, будет предлагать свой анализ ситуации, свое видение возможных решений, действуя, разумеется, в рамках многосторонней дипломатии и коллективных усилий. Этого от нас ждут многие наши партнеры, и мы не вправе обмануть их ожидания, тем более когда столь многое поставлено на карту для всего мирового сообщества.

Мы далеки от того, чтобы навязывать свои подходы кому бы то ни было. Но надо сознавать, что российская власть, как и власти любой демократической страны, подотчетна прежде всего своему народу и обязана защищать его интересы. Нынешний внешнеполитический курс российского руководства - при всех критических дискуссиях о тех или иных его аспектах (как и положено в демократическом обществе) - пользуется широкой поддержкой в стране. Видим в этом одну из основ сформировавшегося у нас общественного согласия - ключевого достижения развития России последних лет.