Это происходит сплошь и рядом: во время задержки вылета авиарейса человек слева – вероятно, кореец – начинает говорит с человеком напротив – возможно, он колумбиец. Вскоре они оживленно болтают на каком-то языке, похожем на английский. И все-же носитель английского языка, сидящий между ними, не понимает ни слова.

Сами того не зная, кореец и колумбиец говорят на "глобалийском"(Globish), последнее дополнение к 6800 языкам, на которых говорят в мире. Правда, первооткрыватель этого языка Жан-Поль Нерьер не считает его языком в полном смысле.

"Это не язык, это инструмент, – говорит он. – Язык – это средство распространения культуры. "Глобалийский" язык к этому не стремится. Он – не больше чем средство коммуникации".

Нерьер не включает "глобалийский" в один ряд с утопическими попытками создать новые языки, такие, как Космос, Волапюк, Новиаль или непоколебимый эсперанто. Не стоит путать его и с варварским Алголом (языком алгоритмов). Это своего рода английский-lite: способ упрощения языка и приписывания ему правил, благодаря которым его могут понять все.

"Язык, на которым говорят по всему миру 88% населения, это не вполне английский, – говорит Нерьер. – Я не думаю, что люди правы, полагая, что это дает им преимущества, потому что, если их не понимают носители языка, это бесполезно". Составленное им руководство "Parlez Globish" ("Говорите по-глобалийски") представляет собой попытку кодифицировать этот международный язык, и с момента публикации в парижском издательстве Eyrolles в прошлом году он говорит, что его веб-сайт www.jpn-globish.com посетили 36 тысяч раз.

Ушедший на пенсию руководитель коммерческого отдела IBM, Нерьер превосходно говорит по-английски, но переходит на глобалийский, если его не понимают. "Я смотрю им в лицо. Отсутствие понимания довольно легко заметить".

Основные принципы глобалийского – ограниченный до 1500 английских слов вокабуляр (в Оксфордском словаре английского языка – 615 тысяч слов), обилие жестов и повторов. О грамматике речь пойдет в следующем учебнике – "Dеcouvrez le Globish" ( "Откройте для себя глобалийский"), выход которого ожидается в следующем месяце.

На веб-сайте также размещены слова песен, так как Нерьер считает, что это превосходный способ заучивания слов, даже если они не входят в список 1500. "Strangers in the Night" – хороший выбор, но что делать ученику, когда Синатра запевает "scoobie-doobie-do"?

"Это неважно, – беспечно отвечает Нерьер. – Я видел "Кордебалет" (A Chorus Line) на Бродвее три или четыре раза. Я знаю все песни наизусть. Я никогда не понимал, о чем поется в строчке "If Troy Donahue can be a movie star you can be a movie star" ( "Если Трой Донахью может быть кинозвездой, то и ты можешь"), но я воспроизводил ее вполне адекватно, чтобы меня понимали".

Самое главное, утверждает он, достичь порога понимания. Однако ни слово "порог" (threshold), ни слово "понимание" (understanding) не входят в полторы тысячи слов в его списке.

В списке также нет слов "племянница" (niece) и племянник (nephew), "но их легко можно заменить словами "дети моего брата", – говорит Нарьер.

Семена "глобалийского" были заложены в 1980-х, когда Нерьер работал в Париже на IBM с коллегами примерно 40 различных национальностей. На совещании, где должны были выступать два американца, чей рейс был задержан, они начали беседовать на "своеобразном искаженном английском". Потом прибыли американцы, и, кроме их первых фраз – "Меня зовут Джим", "Меня зовут Билл", – никто не понял ни слова. А Джим и Билл, естественно, не понимали ломаного английского.

Можно было бы заключить, что, за исключением Джима и Билла, все говорили на "глобалийском", хотя они этого и не знали. "Все они, как и я сам, говорили на очень плохом английском, не совсем на глобалийском. У одного в словарном запасе – 2 тысячи слов, у другого 1200, и, возможно, это разные слова. В глобалийском интересно то, что с помощью этих полутора тысяч слов можно выразить все. Люди во всем мире будут общаться с помощью одного и того же ограниченного набора слов".

В ситуации, когда множество корпораций используют английский язык в роли lingua franca, где бы они ни находились, находка Нерьера имеет большое будущее, считает он, поэтому он ее запатентовал. Еще больше упростят обучение уроки по компьютеру и по бесплатному телефону. А по новому закону, изданному во Франции, служащие имеют право на 20 часов занятий по определенному предмету в год.

Вот и еще один аргумент: "При 20 часах в год вам нужно 24 года, чтобы выучить английский, причем результат от этого будет нулевой, потому что при такой частоте занятий ученик не сможет вспомнить, что ему говорили две недели назад. При изучении глобалийского у вас не только будет телефонный доступ через интернет, но вы сможете получать дешевые уроки в таких странах, как Индия, где говорят на неплохом английском, а зарплаты маленькие".

Нерьер предполагает, что за 182 часа обучения плюс "Strangers in the Night" ученики смогут свободно общаться на глобалийском. Его нельзя назвать красивым языкам – в нем много избыточности и неуклюжих конструкций, но Нерьер повторяет, что это не больше чем инструмент в случаях, когда обычный английский не понимают. "Это не язык Гамлета, Флокнера и Виржинии Вульф", – объясняет он.

Однако самое плохое для французов в этом интернациональным языке – это то, что он не французский. Нерьер настаивает, что если люди будут учить глобалийский, то французский язык сохранится в первозданной чистоте, потому что "франглийский" вымрет за ненадобностью.

Есть один возможный прокол в этой схеме. Человек, бойко говорящий на глобалийском, может остаться непонятым носителем английского языка. Нет проблем: Нерьер уже готовит версию учебника для англоговорящих в дополнение к версиям для Испании и Италии, которые вскоре выйдут. То есть он не только защищает французский язык от инвазии, но и вынуждает американцев стать в определенном смысле двуязычными.

"Точно! – с триумфом восклицает Нерьер. – Это единственный способ заставить американцев выучить хоть какой-то язык!"