Обокрасть-то – обокрал, да и сам не разбогател, а просто проиграл доверенные ему деньги, заработанные тяжким трудом супермоделью Мэгги Райзер. Она-то даже и не подозревала, что ее отчим Джон Брин такой азартный, особенно когда напьется в таверне их маленького, тихого городка Уотертаун, где каждый знает друг друга в лицо, а хозяином таверны является (всего лишь!) бывший мэр.

А потому лишившаяся всего или почти всего 27-летняя красавица-блондинка подала в суд и на отчима, и на владельца таверны, и на банк, где хранились ее деньги. В таверне была установлена машина лотереи "Quick Draw" – электронное чудовище с компьютером, который беспорядочно выбрасывает 20 номеров от 1 до 80, и игроки, делающие ставки от $1 до $10, мгновенно выигрывают или проигрывают, в зависимости от того, сколько номеров они угадали. Деньги Мэгги Райзер хранились в банке, и, естественно, там обязаны были заметить активность с которой они тают, и поинтересоваться у управлявшего ими Джона Брина, почему это происходит.

Ничего подобного! Хозяин таверны, имеющий 6 процентов комиссионных с лотерейного дохода, всячески поощрял пагубную страсть Брина, подливая в нее изрядное количество алкоголя, а банк задал каверзный вопрос только в конце 2000 года, когда практически все было кончено, буквально перед арестом Джона Брина за крупное хищение.

Брин вину признал, получил четыре года тюрьмы, но денежки-то – семь миллионов – тю-тю... И естественно, что супермодель добивается хотя бы частичного возмещения ущерба от экс-мэра и хозяина таверны Джеффри Грэма и банка, поскольку, как она говорит, "в маленьком городишке все знали, чьи деньги проигрывает и пропивает отчим, а теперь считается, что только он и виноват". И доказательства у нее на руках: чистый доход господина Грэма от "Quick Draw" вырос с $732464 в 1998 году до $1640065 в 2001-м, когда Брин был его главным клиентом.

Да, большую ошибку совершила супермодель, зарабатывающая по 30 тысяч за появление на подиуме, выбрав отчима в распорядители своими деньгами. Но как судить, если сразу после школы ее приняли на "небеса" международной моды, а ничего о финансах она не знала. Отчим – страховой агент был ближайшей кандидатурой. Она, конечно, не бедствует. И нынешний ее иск, поданный в Манхэттене в суд, выражает не только желание вернуть хоть часть утраченных денег, но и глубокую обиду на земляков, людей, на глазах которых она росла, и на глазах которых шло разграбление ее состояния.