Хотя Голливуд построили "русские" (то есть евреи из Киева, Житомира и Рыбинска), но нынче в студийных коридорах и на съемочных площадках о них (то есть о нас) говорят лишь названия студий типа "Метро-Голдвин-Майер", где только "метро" не человек, а Голдвин и Майер – наши были ребята. Но сегодня русский дух повыветрился. Изредка наезжает кто-то из России, Машков, например, или Валерий Николаев. Приехали, снялись, уехали. Поэтому, те "русские", кто наперекор всем ветрам продолжает выживать в Голливуде, все на виду, – Олег Видов, Илья Баскин, Олег Тактаров, Илья Волох, Светлана Ефремова, Левани Учанейшвили, еще пара-тройка "наших" актеров. В этой доблестной когорте – Борис Крутоног.

Мы сидим в пиццерии между Кодак-тиэтр, где с недавних пор проходит церемония "Оскар", и новеньким отелем "Голливуд Реннесанс" в самом сердце киношного дистрикта Лос-Анджелеса. Неторопливо поглощаем фасолевый суп и беседуем. Родился Борис Крутоног в 1960 году в Кишиневе. Мать была медсестрой, отец – инженером и немножко актером-любителем, воевал, про войну не любил распространяться, умер в 87-м.

Когда кишиневец Борис прочитал трилогию Теодора Драйзера о финансисте Фрэнке Каупервуде, он понял, "с кого делать жизнь". И где ее делать. Родились он и его сестра с очень кривыми ногами, будто оправдывая фамилию. Но потом все выпрямилось: и ноги, и жизнь. Борис серьезно увлекся спортом, играл в ручной мяч за юношескую сборную Молдавии. (Хотя впоследствии играл за Олимпийскую сборную США по гандболу, этот вид спорта ему не сильно помог в жизни и карьере. Это же не бейсбол и не теннис). В 15-летнем возрасте Борис вместе со своей семьей отправился в Израиль. Прожил там 2 года, но его тянуло в Америку, к наследникам Каупервуда.

Через Австрию подал документы на получение постоянной визы, но ее не дали, и он приехал в Нью-Йорк как турист. В аэропорту подбежала девочка, сунула цветочек в петлицу, поздравила с приездом и тут же попросила денег "для тех, кто менее удачлив". Опешивший Борис дал ей 5 долларов. А потом стал мыкаться, искать где переночевать. Приятель, к которому было сунулся, укатил куда-то в Небраску. В конце концов нашел каких-то очень дальних родственников в Джексон-Хайтс. Когда открыли дверь через цепочку, поставил ногу в щель, чтобы не закрыли. Ночевать-то негде. Встретили неласково. На следующий день пешком дошел от 116-й до 185-й улицы в Манхэттене в Ешиву-университет. Вошел, аккуратно снял куртку и взятую из Кишинева кипу, ему сказали – куртку правильно, а кипу, парень, надень. Приняли без диплома, стали учить на раввина. "Взял" английский, изучил Библию.

Но призрак чикагского финансиста бередил душу. Через полтора года Борис перевелся в Колумбийский университет на инженерный факультет. Успешно закончил и начал работать на авиационную корпорацию "Макдонелл-Даглас". Быстро поднялся до старшего менеджера по маркетингу.

И тут случилось непоправимое. Нет-нет, ничего фатального. Просто Борис из окна офиса на 48-й стрит и 2-й авеню видел, как в кирпичное здание, что напротив, постоянно заходят красивые девочки. Его это заинтриговало. Он отправился туда и выяснил, что там актерская школа. Записался, начал ходить. Очень понравилось. И он понял, это его судьба. Решил бросить работу, стал "брать" классы. Играл в театре, который назывался "Theatre of the Streets". Были спектакли в Сэмюел-Беккет-тиетр. Сыграл несколько ролей в кино. И к 90-му году созрел для переезда в кинематографическую Мекку – Лос-Анджелес.

В первые же дни у него из багажника машины украли сумку со смокингом – остался от тех времен, когда симпатичный еврейский юноша Борис подрабатывал официантом на кейтеринге за совсем недурные 15 долларов в час. Решил, что это знак свыше: больше обслугой ему не бывать, надо брать жизнь за... ну, в общем, становиться продолжателем Каупервуда в столице развлечений. Настроился на успех и сразу получил роль в "Охоте за Красным Октябрем". До сих пор его узнают по этому фильму, ставшему классикой приключенческого жанра.

Борис переиграл в Голливуде ролей 30, еще в сериалах снимается, плюс в рекламе подрабатывает, хотя очень ее не любит. А жить-то надо. И потом: чтобы получать медицинскую страховку как актеру, ему нужно заработать определенный минимум в год, что он и делает, навалившись в первые месяцы на всякую рекламную "халтуру", а потом, выработав этот чертов минимум и выдохнув, переключается на творчество.

Если вы морщите лоб, пытаясь вспомнить, где вы могли видеть Крутонога, я вам подскажу. По Showtime пару лет назад показали мини-серию про Ельцина "Раскручивая Бориса" (Spinning Boris), в которой Крутоног сыграл Феликса Брайнина, дельца из Сан-Франциско, приехавшего на ловлю счастья и чинов в постсоветскую Россию. Примерно в то же время на экранах прошел криминальный боевик "Итальянская работа" (Italian Job), где он сыграл очень нехорошего ростовщика, держателя ломбарда. Его душат в кладовке, но никому не жалко этого слизняка, в том числе и самому Борису. Он с почтением вспоминает своих именитых партнеров – Марка Уолберга и особенно Эда Нортона. Последний оказался просто душкой. Снимали в настоящей закладной лавке, в витрине лежали часы, и Борис как-то невзначай громко похвалил "Булову" 49-го года. В конце съемок, прощаясь с актерами, Нортон протянул Борису эти часы в подарок.

Тень Каупервуда продолжала все эти годы будоражить и томить душу выходца из Кишинева. И в 1995 году Борис сделал первый шаг как продюсер. Он купил права на жизненную историю Дога Чепмена, "охотника за наградами". Молодым парнем тот был членом банды мотоциклистов "Ученики дьявола" и загремел в кутузку, где провел полтора года. Когда вышел, повернул свою жизнь на 180 градусов и стал помогать полиции ловить преступников.

Теперь реалити-шоу Dog the Bounty Hunter показывают по общенациональному телеканалу A&E, и Борис Крутоног является его сопродюсером. А сколько пришлось биться, чтобы протолкнуть проект... Борис выразительно машет рукой. Временами подступало отчаяние, может, я все неправильно делаю?! Но потом что-то сошлось, замкнуло, и колесико Фортуны завертелось. Борис спродюсировал еще одно ТВ-шоу на USA Network. Сейчас у него в портфеле несколько проектов, в том числе про адвоката, который ездит по миру как судебный исполнитель и конфискует ворованные яхты. Он купил права на экранизацию нескольких книг. Делает так называемый package, находя сценариста и актеров, и пытается заинтересовать студию.

Да, и сценарии он сам пишет, такой вот многостаночник. Утром приходит в местный "Старбакс" и часа 2-3 увлеченно работает на лэптопе, отключив мобильник. Прячется от всех, как Ленин, который говорил Арманд, что идет к Крупской, Крупской говорил, что идет к Арманд, а сам шел тайком в библиотеку и кропал "Материализм и эмпириокритицизм". Этот старый анекдот Борис рассказывает мне, хохоча. Он вообще человек жизнерадостный.

"Сценарии надо писать хитро, – делится он своим ноу-хау, – ведь их на студиях читают молодые "ридеры", сошки мелкие, но обладающие огромной властью. Они могут выкинуть твой сценарий в корзину, а могут дать ему ход наверх, снабдив хвалебным отзывом. А наверху боссы читают часто только выжимку сценария, синопсис. До поры "мессидж" нужно прятать, чтобы не спугнуть, а то скажут, больно умный. Потом, когда уже сценарий купят, можно и открыть карты". У Бориса уже купили два сценария, один на русскую тему, другой – про чисто американские реалии, но и там и здесь предусмотрена роль для автора.
Можно ли прожить на актерские заработки? "Раньше можно было, лет 5-6 назад. Сегодня стало очень тяжело. Актеры-звезды и спецэффекты дорожают, бюджеты фильмов растут, а экономят студии на актерах второго плана и массовке. Платят нам по базовой профсоюзной ставке, это совсем немного и прожить на такие скромные гонорары невозможно. Почти все актеры имеют вторую работу".

Борис женат, у них с Морин два мальчугана. Морин, бывшая актриса, занимается пиаром, и как говорит супруг с придыханием, "может продать лед в Аляске". Когда Том Круз готовился к роли агента в "Джерри Магуайре", он ходил к Морин в офис и слушал, как она говорит с клиентами по телефону. Сэму пять лет, Нолану – три. Они водят детей в русский детский садик, чтобы те могли с бабушкой общаться на русском языке. Мама Бориса и его сестра живут в Германии, во Франкфурте. Раз в год он ездит туда с детишками порадовать родных и себя.

"Мой секрет выживания? – переспрашивает меня Борис и на секунду задумывается. – Я стараюсь смотреть на вещи как бы с высоты птичьего полета. Нужно постоянно расширять свои горизонты. Я работаю как продюсер, актер и сценарист. Не сижу, не комплексую, не жду звонка. Каждый день – борьба. Сам себя активно предлагаю, толкаю свои идеи и проекты. Нужно расти, если не растешь, то умираешь. У меня реалистичные проекты, меня воспринимают серьезно, мне "возвращают" звонки очень серьезные люди. Я себя чувствую, как перед решающей атакой. Вот-вот брошусь на штурм. Две гадалки как-то мне напророчили, независимо одна от другой, что я получу какой-то важный приз. Вот бы знать, какой? (Хохочет)".