Сегодня, в четверг, гипотетическая гора уличного мусора вырастет до 53-го этажа Эмпайр-стейт-билдинга, где расположена наша редакция. В субботу она накроет это самое высокое здание Нью-Йорка с макушкой... Гора, конечно, воображаемая, а мусор самый настоящий: пищевые отходы, строительный сор, банки-бутылки, пакеты-обертки, бумага и даже, не дай Бог, газета, которую вы сейчас читаете. За неделю городок наш Нью-Йорк выдает на-гора столько же мусора, сколько весит вышеназванный небоскреб, на вышеназванном этаже коего притаился пишущий эти строки.

50 тыс. тонн мусора ежедневно собирают на улицах славные труженики в темно-зеленых робах, запихивают его в темно-зеленые благоухающие машины с механизмом, напоминающим мясорубку, и медленно движутся эти машины к свалкам, подальше от города, отчаянно чадя и оставляя позади себя шлейф, отпугивающий другие машины. И сжигают эти мусоровозы по дороге туда-сюда столько же бензина, сколько весят сами.

И вот, наконец, мэр Майкл Блумберг надумал приступить к осуществлению давнего проекта по вывозу мусора из Столицы мира не на машинах, а на баржах, а заодно и по выводу нескольких сборных пунктов мусора из кварталов, где проживает малообеспеченное население. Он-то надумал, но на его пути (и на пути мусора тоже) стали десятки оппонентов, превративших проблему в козырь в довольно грязной политической игре, где то и дело произносятся такие сильнодействующие в нашем "Вавилоне" термины, как "экологический расизм". Причем "расистской" картой вдруг оказывается район зажиточных людей, не желающих, чтобы их "задний двор" служил местом для свалки.

Взять, к примеру, создание станции по перегрузке мусора на баржи на Верхнем Ист-Сайде. "Как это так? – заявил на предварявших голосование по плану мэра дебатах в горсовете его спикер Гиффорд Миллер. – Эта станция буквально рядом с парком. Станций по перегрузке мусора не должно быть в жилых зонах, где бегают и играют дети, где старички наши прогуливаются после обеда".

И горсовет на прошлой неделе заблокировал план мэра.

Вообще говоря, ни один город США не имеет такой богатой и такой путаной истории решения проблемы бытовых и прочих отходов, как Нью-Йорк. Некто Бенджамин Миллер, исследовавший эту историю за последние 200 лет и даже написавший книгу "Fat of the Land" (перевести можно как "Жир земли" или как "Плодородие земли"), характеризует проблему как бесконечную цепь кризисов. "У других городов в этом деле есть абсолютные преимущества перед Нью-Йорком, – пишет он. – Им есть куда расти вширь и куда перемещать и станции по сбору мусора, и сами свалки".

Но Нью-Йорк (а особенно его Манхэттен – остров, со всех сторон, как известно, окруженный водой), где восемь миллионов людей живут в тесно застроенных кварталах, лишнего куска земли, пусть и самого что ни на есть неудобья, не найти. И к тому же город живет активной жизнью – такой, что если в других городах достаточно вывозить мусор один раз в неделю, то в ряде нью-йоркских районов требуется это делать трижды.

Раньше, когда еще не было пластиковых мешков и бутылок, да и сама жизнь не была такой "химической", город вывозил свой мусор в океан и топил. Славная эта практика завершилась в 1930 году, и тогда начался поиск земельных неудобий для свалки. Была свалка на острове Райкерс, были таковые и на пустошах вдоль границ районов (кстати, не всегда без пользы, если судить по возведенным на местах свалок аэропорте Лагуардиа и Кони-Айленде...) И сейчас – читатели, наверное, знают, – потихоньку рекультивируется свалка рядом с Старрет-сити, по ту сторону от Белт-парквей...

Последней крупной городской свалкой служили поля Fresh Kills в Статен-Айленде. Они исправно принимали "стратегические грузы" из Нью-Йорка с 1948 года и стабильно вынуждали проезжающих автомобилистов задраивать окна. Эту свалку, между прочим, открыли как временную, но времечко ее растянулось на 50 лет, пока администрация мэра Руди Джулиани не поставила на ней крест в 2001 году и не договорилась с другими штатами о вывозе мусора на их территорию.

Уже тогда караваны чадящих мусоровозов рассматривались как отживающие, уже тогда власти начали ориентироваться на перевозки по воде. Так что план Блумберга вполне преемственный. Мало того, его рьяно поддерживают группы защитников окружающей среды, охраны здоровья. И все вроде понятно: создать четыре станции перегрузки – в Манхэттене, Бруклине и Квинсе; места станций, естественно, должны быть удобными для швартовки барж.

Последнее как раз и вызвало сопротивление. Где у нас места, удобные для их швартовки?.. То-то и оно... Но демократическое большинство как будто забыло о своих лозунгах защиты интересов малоимущих и проголосовало против. Некоторые, правда, слегка жеманясь. Мол, не разработан план снижения количества отходов и их повторного использования... И немедленно предложили создать в Сити-холле новый офис для решения этих вопросов. А еще предложили, чтобы станция на Верхнем Ист-Сайде принимала только предназначенную для повторного использования бумагу. То есть чтобы горожане складывали бумагу в мешки с надписью не просто "Recycle", но, возможно, еще и – "Для станции на Верхнем Ист-Сайде".

Возня эта, естественно, была замечена депутатами от других районов, например Чарльзом Барроном, сказавшим: "Слишком долго общины цветного населения терпели возле себя эти свалки. Это самый настоящий экологический расизм. А мы хотим, чтобы наконец наступила экологическая справедливость".

В общем, Блумберг получил нетрадиционную в его случае поддержку. Но он как раз утверждает, что в этом вопросе политика его не интересует – только дело. Он доказывает, что его план позволит улучшить движение на городских магистралях, уменьшить выбросы газов от тяжелых мусоровозов, наконец, даст работу людям. "Будьте же справедливыми!" – восклицает он и обвиняет своего соперника на предстоящих выборах Гиффорда Миллера в разжигании мусорной распри. Он наложил вето на решение горсовета и требует найти компромисс. Он говорит: "Нам будет стыдно, если эта проблема опять останется нерешенной".