Мифы о Хиросиме и споры насчет нее начались не вчера и кончатся не сегодня.

Взрывом атомной бомбы было убито зараз меньше людей, чем погибало в одну ночь бомбежек в Дрездене или в Токио. 9 марта 1945 года на Токио сбросили тысячи зажигалок. Разом сгорели 100 тысяч японцев – больше, чем в Хиросиме. А всего от обычных американских бомб с марта 1945 года погибли полмиллиона японцев.

Атомная бомба начала внушать суеверный страх не из-за того, что она разом сделала работу тысяч обычных фугасок и зажигалок, а из-за того, что она выпустила радиацию.

Радиоактивный выброс в Хиросиме был во много раз меньше чернобыльского, но от излучения сразу пострадало много японцев, а многие зачатые до бомбардировки дети появились на свет гротескно деформированными. Однако, вопреки мифам, долгосрочных последствий радиации почти не было.

К 1990 году от вызванного обеими бомбами рака умерло всего 428 человек, то есть в среднем по 10 человек в год. Генетические последствия вообще были равны нулю. Дети Хиросимы, зачатые после взрыва, нетипичных генетических изъянов не имели.

Через несколько десятилетий после Хиросимы известный американский литературовед, бывший пехотинец Пол Фассел, написал знаменитую статью "Благодарю Господа за атомную бомбу". В ней Фассел вспоминал, с каким облечением узнал он в августе 45-го о взрыве атомной бомбы, который означал, что ему не нужно будет штурмовать японские пляжи.

Аналогичное чувство испытывали сотни тысяч американских солдат, обречено ожидавших переброски из Германии в Японию почти на верную смерть, и миллионы их родных.

Как писал в дневнике Гарри Трумэн, он спросил у генерала Джорджа Маршалла, во что обойдется американцам высадка на японских островах. Тот ответил, что, как минимум, в четверть миллиона солдат. Японцев погибли бы миллионы. Высадка в Японии была бы, наверное, самым кровопролитным сражением в мировой истории. Предвкушая ее, японский генштаб призывал к тому, чтобы "100 миллионов человек погибли с честью".

В высадке должно было участвовать более миллиона американцев. Им противостояли два с половиной миллиона японских военнослужащих, которые, на американский взгляд, воевали бестолково, но яростно и до конца. Японские генералы воевали и после Хиросимы и Нагасаки, ибо смерть была им предпочтительнее унижения.

Американские потери составляли 7 тысяч человек в неделю. После того как атомная бомба упала на Нагасаки, японцы продолжали рубить головы пленным американским летчикам, была потоплена со всем экипажем американская подлодка "Боунфиш" и пущены ко дну эсминцы "Каллахэн" и "Эскорт Андерхиллл". Левый гарвардский профессор Джон Кеннет Гэлдбрэйт, критиковавший решение Трумэна сбросить бомбу, писал, что она ускорила капитуляцию Японии "максимум на две-три недели".

Даже если он прав, за это время американцы потеряли бы 21 тысячу человек убитыми и ранеными. Гэлбрэйту, который в это время работал в Вашингтоне в управлении по ценообразованию, легко было говорить. Ему не нужно было штурмовать японские пляжи.

Слава Богу, японцы слушались императора, а император решил, что пора и честь знать. Третью атомную бомбу планировали сбросить 17 августа. Император сдался 15-го.

Есть модная теория, что его подвигла на капитуляцию не столько атомная бомба, сколько вступление СССР в войну, но большинство историков так не думает.

Другое дело – а не было ли иного способа поставить Японию на колени?

В пользу такого решения выдвигаются серьезные доводы. Его сторонники говорят, что Япония была уже на последнем издыхании и долго бы не продержалась. 140 американских подлодок перерезали пути подвоза нефти и другого сырья, а своего у Японии не было.

Если бы американцы набрались терпения, император рано или поздно запросил бы мира. Задним умом всякий крепок; может, обошлось бы и без атомной бомбы, но проверить эту гипотезу эмпирически нельзя.

В любом случае Трумэн не мог знать летом 45-го, насколько близка была к развалу японская промышленность. К тому же это было время жестких решений. Тысячи людей посылались на смерть каждый день. К лету 45-го война унесла уже 50 миллионов жизней, поэтому у людей, которые отправили в Хиросиму бомбардировщик "Энола Гэй", не было ощущения уникальности происходящего. У них просто имелась большая бомба, которая обещала сократить войну и спасти сотни тысяч жизней. Очень большая бомба, но бомба, а не абсолютное оружие из научной фантастики.

Военные, кстати, до конца не были уверены, что бомба сработает.

Наконец, по словам историка Дэвида Маккало, американцы не простили бы Трумэна, если бы они узнали после кровопролитного вторжения в Японию, что у него было чудо-оружие, которым он не воспользовался.